Будет ли в Узбекистане газовый кризис и от чего это зависит?

Будет ли в Узбекистане газовый кризис и от чего это зависит?

Готова ли инфраструктура Узбекистана к возложенной на нее международной миссии? И что, а точнее, кто сможет ввести страну в геополитический ресурсный хаб? Ответ остается открытым, особенно с учетом политических решений, недавно принятых в Узбекской республике.

Если говорить об имеющихся резервах, то стоит вспомнить, что «Узбекнефтегаз» – это священная корова государства, совсем недавно генерировавшая валютную выручку. Ради этого вожделенного бонуса действующий премьер-министр Абдулла Арипов даже затеял перевод промышленных предприятий, «не представляющих социального значения», с газа на уголь.

Еще в 2019 году на внутреннем рынке «голубое золото» реализовалось по цене 1000 сумов за кубический метр или $118 за тысячу кубов. На экспорт же Узбекистан продавал газ по $145 за тысячу кубометров. Деньги поступали в иностранной валюте. Перевод на уголь предприятий малого и среднего бизнеса (ресторанов, заводов по производству стройматериалов и т.п.) позволил высвободить свыше 2,1 млрд кубометров газа, то есть $315 млн.

Однако, как оказалось, газоснабжение на внутреннем рынке республики при этом оставляло желать лучшего. В зимний период нежданно-негаданно температура опустилась ниже минус 20-ти градусов, и из-за нехватки теплоэнергии в жилых домах в ноябре-декабре в ряде вилоятов страны – в Каракалпакстане, Фергане, Андижане, Нукусе и Хорезмской области – население стало выходить на несанкционированные митинги. В 2020 году Министерство энергетики очень нехотя признало факт нехватки сырья, ссылаясь на истощение газовых месторождений.

16 декабря 2020 года было принято государственное решение – сократить экспорт газа и направить его на нужды жителей. Если честно – экспорт был сокращен еще раньше: первые сообщения о приостановке поставок топлива в другие страны появились в марте, когда в мире началась пандемия COVID-19. Главный потребитель газа – Китай – снизил импорт из Узбекистана, благодаря чему удалось восстановить равновесие на ТЭС страны. Но уже в 2021 году мороз вновь напомнил о себе ледяным дыханием.

Экспорт газа ограничили. Зампредседателя «Узбекнефтегаза» Баходыр Сидиков заявил, что запасов топлива хватит на несколько десятков лет: «У нас есть очень большие, перспективные направления по геологоразведке, но текущих утвержденных запасов углеводородов хватит на 20-30 лет». Практика показала излишнюю оптимистичность этих прогнозов. Вскоре Минэнерго заявило уже официально: даже в условиях ограниченного экспорта республике не хватает около 20 млн. кубометров газа в сутки.

В ночь с 31 декабря 2022 на 1 января 2023 года вообще произошло невообразимое: из-за лопнувших труб газопровода прекратились поставки из Туркменистана. Аномальные морозы вызвали повышенное потребление газа, в результате возник дефицит с обеспечением топливом электростанций и котельных. В стране начались многочасовые отключения электричества, появились проблемы с отоплением и горячей водой, давлением газа в домах. На фоне возникшего энергодефицита власти были вынуждены закрыть газовые заправки и промышленные предприятия, чтобы направить оставшийся газ населению и социальным объектам.

И вот тут выяснилось главное, а, точнее, всем известное. Из газопроводов Узбекистана более половины (45 тыс. км) были проложены более 30 лет назад. Общая изношенность газотранспортной системы такова, что даже в самые тучные годы страна теряла около 25% топлива. Это уже не спишешь на самовольные врезки и расхитителей. А что делалось? Ничего! За все годы своего существования в модернизацию газотранспортной системы «Узбекнефтегаз» не вложил ни сума. Объясняется это примитивно и просто – газопотери, оплачиваемые потребителями, были слишком выгодны услугодателям, чтобы от них отказываться и вкладываться в ремонт.

В этой ситуации очнулось Минэнерго Республики Узбекистан. Ведомство ухватилось, как утопающий за последнюю соломинку, за российское предложение о создании газового хаба. Поспешили даже забыть о недавних политических разногласиях. Но изменится ли что-то в связи с подписанием Дорожной карты газоснабжения с «Газромом»? Увы, но вряд ли. Как бы печально и бесперспективно это ни звучало.

Что же стало причиной кризиса? По словам директора Центра исследовательских инициатив «Ma’no» Бахтиёра Эргашева, Узбекистан постепенно снижает объемы добываемого природного газа. За последние 30 лет он сократился примерно на 10 миллиардов кубических метров. Запасы ограничены, новых месторождений недостаточно, чтобы обеспечить резкий рывок в добыче. Внутренний рынок вырос, вместе с населением страны, и потребляет слишком много.

Как это ни грустно, но международное сотрудничество тоже не исправит ситуацию. Российский или туркменский газ будет просачиваться сквозь решето изношенных труб, если ничего не менять. Проблема достигла уже критической точки. Но в «Узбекнефтегазе» лишь рассуждают о механизмах государственно-частного партнерства, параллельно делая заявления о стратегическом характере газотранспортной системы, которую ни в коем случае нельзя передавать инвесторам. Потери слишком выгодны, чтобы от них отказываться. Остается только выяснить, кто же является выгодоприобретателем от сложившейся ситуации?

У каждого ЧП есть имя и фамилия. И в Узбекистане инфраструктурные проблемы газоснабжения все чаще связывают с действующим премьером страны Абдуллой Ариповым. Восемь лет глава Правительства со стороны наблюдал за стагнацией важнейшей для государства отрасли и не предпринимал никаких мер для ее восстановления. Что тоже наводит как население, так и Президента Узбекистана Шавката Мирзёева, на невеселые мысли. Потому что зарубежные партнеры с таким откровенным транзитным саботажем мириться точно не будут.

Напрашивается вопрос, есть ли в республике кадры, способные в кризисной ситуации спасти рушащуюся инфраструктуру и «вытащить» экономику страны в целом? Для решения проблем нужен хороший практик, технический специалист, способный взять на себя ответственность и, не будучи причастным к «команде» бывших управленцев, мотивировать естественного монополиста к конкретным и решительным действиям.

В этой ситуации эксперты единодушны в подборе кандидатуры. Таким кризисным управляющим они видят министра водного хозяйства Шавката Хамраева. Если говорить о заслугах Хамраева перед страной – они есть в большом количестве. На фоне острого водного дефицита в стране он сумел построить в Узбекистане многочисленные водохранилища, чтобы не зависеть от стран верховья по трансграничным рекам в вегетационный период. Министр уверенно и эффективно модернизирует гидротехнические сооружения, возведенные еще в советское время. Сегодня в стране в систему ирригации и дренажа активно внедряются инновационные технологии, что очень важно для сельскохозяйственной отрасли, так как выращиваемая аграрная продукция составляют одну треть от общего экспорта Узбекистана. Под его руководством внедрение водосберегающих технологий и капельного орошения за последние 3 года увеличилось в 9 раз.

Хамраев делом доказал, что способен решать вопросы масштабного характера. Кроме того, он пользуется уважением среди населения политически активных регионов Узбекистана – Самаркандского и Бухарского вилоята – областей компактного проживания таджиков, являющихся второй по численности этнической группой Узбекистана. Авторитет специалиста признан и на международном уровне: на 70-м заседании Международного исполнительного совета Международной комиссии по ирригации и дренажу (МКИД) Шавкат Хамраев был единогласно избран вице-президентом МКИД на 2019-2022 годы. Проблема дефицита воды больше не стоит перед страной так остро, как ранее. К тому же Хамраев сумел наладить взаимоотношения между Узбекистаном, Казахстаном и Кыргызстаном по достаточно непростому вопросу взаимного водообеспечения, проявив себя не только хозяйственником, но и неплохим дипломатом. Учитывая интересы всех участников, мы достигаем рационального и эффективного использования водно-энергетических ресурсов региона, – отметил он в прошлом году на международной конференции по водопользованию в Ташкенте.

Остается еще один момент: каким образом Президент Шавкат Мирзеев сможет поменять команду управленцев, не вызвав протестов внутри страны, инспирированных сторонниками действующего премьера, и не накликав на свою голову «цветной революции», которую с радостью финансово проспонсируют антагонисты идеи формирования международного газового хаба с участием Российской Федерации? Первый шаг к решению этой проблемы уже сделан. На днях глава государства объявил о досрочных президентских выборах, что автоматически становится поводом для смены правительственной команды. И для избрания более достойной кандидатуры на пост премьера, конечно. О ком речь – догадаться нетрудно.
Будет ли в Узбекистане газовый кризис и от чего это зависит?

Готова ли инфраструктура Узбекистана к возложенной на нее международной миссии? И что, а точнее, кто сможет ввести страну в геополитический ресурсный хаб? Ответ остается открытым, особенно с учетом политических решений, недавно принятых в Узбекской республике.

Если говорить об имеющихся резервах, то стоит вспомнить, что «Узбекнефтегаз» – это священная корова государства, совсем недавно генерировавшая валютную выручку. Ради этого вожделенного бонуса действующий премьер-министр Абдулла Арипов даже затеял перевод промышленных предприятий, «не представляющих социального значения», с газа на уголь.

Еще в 2019 году на внутреннем рынке «голубое золото» реализовалось по цене 1000 сумов за кубический метр или $118 за тысячу кубов. На экспорт же Узбекистан продавал газ по $145 за тысячу кубометров. Деньги поступали в иностранной валюте. Перевод на уголь предприятий малого и среднего бизнеса (ресторанов, заводов по производству стройматериалов и т.п.) позволил высвободить свыше 2,1 млрд кубометров газа, то есть $315 млн.

Однако, как оказалось, газоснабжение на внутреннем рынке республики при этом оставляло желать лучшего. В зимний период нежданно-негаданно температура опустилась ниже минус 20-ти градусов, и из-за нехватки теплоэнергии в жилых домах в ноябре-декабре в ряде вилоятов страны – в Каракалпакстане, Фергане, Андижане, Нукусе и Хорезмской области – население стало выходить на несанкционированные митинги. В 2020 году Министерство энергетики очень нехотя признало факт нехватки сырья, ссылаясь на истощение газовых месторождений.

16 декабря 2020 года было принято государственное решение – сократить экспорт газа и направить его на нужды жителей. Если честно – экспорт был сокращен еще раньше: первые сообщения о приостановке поставок топлива в другие страны появились в марте, когда в мире началась пандемия COVID-19. Главный потребитель газа – Китай – снизил импорт из Узбекистана, благодаря чему удалось восстановить равновесие на ТЭС страны. Но уже в 2021 году мороз вновь напомнил о себе ледяным дыханием.

Экспорт газа ограничили. Зампредседателя «Узбекнефтегаза» Баходыр Сидиков заявил, что запасов топлива хватит на несколько десятков лет: «У нас есть очень большие, перспективные направления по геологоразведке, но текущих утвержденных запасов углеводородов хватит на 20-30 лет». Практика показала излишнюю оптимистичность этих прогнозов. Вскоре Минэнерго заявило уже официально: даже в условиях ограниченного экспорта республике не хватает около 20 млн. кубометров газа в сутки.

В ночь с 31 декабря 2022 на 1 января 2023 года вообще произошло невообразимое: из-за лопнувших труб газопровода прекратились поставки из Туркменистана. Аномальные морозы вызвали повышенное потребление газа, в результате возник дефицит с обеспечением топливом электростанций и котельных. В стране начались многочасовые отключения электричества, появились проблемы с отоплением и горячей водой, давлением газа в домах. На фоне возникшего энергодефицита власти были вынуждены закрыть газовые заправки и промышленные предприятия, чтобы направить оставшийся газ населению и социальным объектам.

И вот тут выяснилось главное, а, точнее, всем известное. Из газопроводов Узбекистана более половины (45 тыс. км) были проложены более 30 лет назад. Общая изношенность газотранспортной системы такова, что даже в самые тучные годы страна теряла около 25% топлива. Это уже не спишешь на самовольные врезки и расхитителей. А что делалось? Ничего! За все годы своего существования в модернизацию газотранспортной системы «Узбекнефтегаз» не вложил ни сума. Объясняется это примитивно и просто – газопотери, оплачиваемые потребителями, были слишком выгодны услугодателям, чтобы от них отказываться и вкладываться в ремонт.

В этой ситуации очнулось Минэнерго Республики Узбекистан. Ведомство ухватилось, как утопающий за последнюю соломинку, за российское предложение о создании газового хаба. Поспешили даже забыть о недавних политических разногласиях. Но изменится ли что-то в связи с подписанием Дорожной карты газоснабжения с «Газромом»? Увы, но вряд ли. Как бы печально и бесперспективно это ни звучало.

Что же стало причиной кризиса? По словам директора Центра исследовательских инициатив «Ma’no» Бахтиёра Эргашева, Узбекистан постепенно снижает объемы добываемого природного газа. За последние 30 лет он сократился примерно на 10 миллиардов кубических метров. Запасы ограничены, новых месторождений недостаточно, чтобы обеспечить резкий рывок в добыче. Внутренний рынок вырос, вместе с населением страны, и потребляет слишком много.

Как это ни грустно, но международное сотрудничество тоже не исправит ситуацию. Российский или туркменский газ будет просачиваться сквозь решето изношенных труб, если ничего не менять. Проблема достигла уже критической точки. Но в «Узбекнефтегазе» лишь рассуждают о механизмах государственно-частного партнерства, параллельно делая заявления о стратегическом характере газотранспортной системы, которую ни в коем случае нельзя передавать инвесторам. Потери слишком выгодны, чтобы от них отказываться. Остается только выяснить, кто же является выгодоприобретателем от сложившейся ситуации?

У каждого ЧП есть имя и фамилия. И в Узбекистане инфраструктурные проблемы газоснабжения все чаще связывают с действующим премьером страны Абдуллой Ариповым. Восемь лет глава Правительства со стороны наблюдал за стагнацией важнейшей для государства отрасли и не предпринимал никаких мер для ее восстановления. Что тоже наводит как население, так и Президента Узбекистана Шавката Мирзёева, на невеселые мысли. Потому что зарубежные партнеры с таким откровенным транзитным саботажем мириться точно не будут.

Напрашивается вопрос, есть ли в республике кадры, способные в кризисной ситуации спасти рушащуюся инфраструктуру и «вытащить» экономику страны в целом? Для решения проблем нужен хороший практик, технический специалист, способный взять на себя ответственность и, не будучи причастным к «команде» бывших управленцев, мотивировать естественного монополиста к конкретным и решительным действиям.

В этой ситуации эксперты единодушны в подборе кандидатуры. Таким кризисным управляющим они видят министра водного хозяйства Шавката Хамраева. Если говорить о заслугах Хамраева перед страной – они есть в большом количестве. На фоне острого водного дефицита в стране он сумел построить в Узбекистане многочисленные водохранилища, чтобы не зависеть от стран верховья по трансграничным рекам в вегетационный период. Министр уверенно и эффективно модернизирует гидротехнические сооружения, возведенные еще в советское время. Сегодня в стране в систему ирригации и дренажа активно внедряются инновационные технологии, что очень важно для сельскохозяйственной отрасли, так как выращиваемая аграрная продукция составляют одну треть от общего экспорта Узбекистана. Под его руководством внедрение водосберегающих технологий и капельного орошения за последние 3 года увеличилось в 9 раз.

Хамраев делом доказал, что способен решать вопросы масштабного характера. Кроме того, он пользуется уважением среди населения политически активных регионов Узбекистана – Самаркандского и Бухарского вилоята – областей компактного проживания таджиков, являющихся второй по численности этнической группой Узбекистана. Авторитет специалиста признан и на международном уровне: на 70-м заседании Международного исполнительного совета Международной комиссии по ирригации и дренажу (МКИД) Шавкат Хамраев был единогласно избран вице-президентом МКИД на 2019-2022 годы. Проблема дефицита воды больше не стоит перед страной так остро, как ранее. К тому же Хамраев сумел наладить взаимоотношения между Узбекистаном, Казахстаном и Кыргызстаном по достаточно непростому вопросу взаимного водообеспечения, проявив себя не только хозяйственником, но и неплохим дипломатом. Учитывая интересы всех участников, мы достигаем рационального и эффективного использования водно-энергетических ресурсов региона, – отметил он в прошлом году на международной конференции по водопользованию в Ташкенте.

Остается еще один момент: каким образом Президент Шавкат Мирзеев сможет поменять команду управленцев, не вызвав протестов внутри страны, инспирированных сторонниками действующего премьера, и не накликав на свою голову «цветной революции», которую с радостью финансово проспонсируют антагонисты идеи формирования международного газового хаба с участием Российской Федерации? Первый шаг к решению этой проблемы уже сделан. На днях глава государства объявил о досрочных президентских выборах, что автоматически становится поводом для смены правительственной команды. И для избрания более достойной кандидатуры на пост премьера, конечно. О ком речь – догадаться нетрудно.